Танец для цветной революции. Анна Ермолаева в Ленинграде и Вене

Анне Ермолаевой было 17 лет, когда началось ее противостояние с советским государством. В декабре 1988 года следователи ленинградского УКГБ, коллеги Владимира Путина, возбудили уголовное дело №64. Это было последнее в СССР дело по статье 70 УК РСФСР — "Антисоветская агитация и пропаганда". Формальным поводом стало стихотворение, опубликованное в подпольной газете, в редакцию которой входила Анна Ермолаева.

В 1989 году она бежала из СССР и нашла убежище в Австрии. Сегодня Анна Ермолаева одна из самых известных австрийских художниц. На 60-й Венецианской биеннале она оформила национальный павильон Австрии. Мы встречаемся после его открытия, на котором присутствовал президент страны Александр ван дер Беллен, и вспоминаем прошлое, которое в России стремительно становится актуальным.

В 1987 году, когда Анна Ермолаева примкнула к диссидентскому движению, шла перестройка, но КГБ еще был силен, и далеко не всё дозволялось. Нельзя было создавать альтернативные партии, и, когда в мае 1988 года Валерия Новодворская попыталась провести учредительный съезд "Демократического союза" в подмосковном доме правозащитника Сергея Григорьянца, чекисты устроили там облаву и задержали делегатов. Ленинградское отделение ДС создавалось на базе нелегальной группы "Доверие", выступавшей за улучшение отношений с Западом. Анна Ермолаева участвовала в работе "Доверия" и вступила в ДС.

"Началось с того, что я познакомилась с Владимиром Ярёменко, – вспоминает художница. – Мне было 16 лет, папе на заводе дали путевку в Одессу, и родители меня впервые отпустили в самостоятельную поездку. Там я познакомилась с Владимиром и через два месяца вышла за него замуж. Владимир приехал в Ленинград ко мне, и вскоре мы оказались у диссидентки Кати Подольцевой, в ее знаменитой квартире на Благодатной улице. Когда Катю забирали за участие в демонстрациях на 15 суток, мы опекали ее дочь Лизу. Так я влилась в демократическое движение. До нашего побега из Советского Союза мы активно занимались политикой, издавали газету "Демократическая оппозиция". Сначала это был орган "Демократического союза", но потом мы стали независимой культурно-политической газетой. Володя подчеркивает, что это был первый иллюстрированный самиздат. Я тогда рисовала карикатуры, и у нас действительно были иллюстрации. Это была интенсивная деятельность, газета выходила каждую субботу в течение полутора лет. Мы печатали в том числе воспоминания диссидентов, хотя думали, что это всё уже ушло в прошлое. Но потом эти знания нам пригодились".

Именно из-за публикаций в этой газете и было возбуждено дело №64. Его инициатором стал начальник следственного отдела Управления КГБ СССР по Ленинградской области Виктор Черкесов (1950–2022). В 2007 году Черкесов напишет знаменитую статью, в которой заявит о том, что "чекистский крюк" в 90-х удержал Россию от катастрофы, и призовет ФСБ взять на себя ответственность за страну. Эта статья не понравилась Путину, Черкесов попал в опалу, но в наши дни его идеи вновь востребованы.

В разговоре с Анной Ермолаевой мы вспоминаем одного из самых известных ленинградских диссидентов, Александра Скобова. Он тоже проходил по делу №64, возбужденному Черкесовым. Скобова дважды арестовывали в СССР, в 1978 и 1982 годах, сейчас он вновь оказался в тюрьме. 2 апреля 2024 года его задержали по обвинению в оправдании терроризма из-за поста о подрыве Крымского моста. В зале суда, выбиравшего ему меру пресечения, 66-летний Александр Скобов крикнул: "Слава Украине, смерть убийце Путину".

"Я очень хорошо его помню, – говорит Анна Ермолаева. – Всё возвращается – это страшно. Причем на более бесчеловечном уровне".

Но и в 1988 году, когда Черкесов завел дело №64 и объявил, что "раскрыт крупный заговор антисоветчиков", ленинградские чекисты вели себя безжалостно.

"В один прекрасный день утром, часов в пять, постучали в дверь, мы открыли сонные, ввалились кагэбэшники с понятыми. 10 часов шел обыск. 10 часов на тридцати квадратных метрах! Забрали целую машину вещей. Даже мои рисунки забрали. Когда я работала с Артуром Жмиевским для Берлинской биеннале, мы попытались получить обратно мои конфискованные работы, но это ни к чему не привело, – рассказывает Анна Ермолаева. – Моих родителей таскали на допросы, пытались уговорить их подписать, что я ненормальная, чтобы меня отправить в психушку. Я же еще ходила в школу тогда, и мне даже льстило, что меня в школу сопровождал кагэбэшник".

Следствие по делу №64 продолжалось больше года, шли обыски и допросы, но все-таки атмосфера в стране была совсем не такая, как сегодня, когда политический террор вернулся.

"Было чувство, что можно что-то достигнуть, эйфория. Мы организовывали демонстрации, стояли у Казанского собора, – вспоминает Анна Ермолаева. – Чувствовали, что реально делаем что-то для демократизации. Была весна в воздухе; казалось, что мы можем куда-то вывести эту страну. Но гайки опять стали закручивать, и начали с нас. Мы даже боялись жить дома, стояла машина КГБ внизу, и мы фактически перешли на нелегальное положение".

В Австрии Анна и Владимир оказались случайно, и первые месяцы эмиграции были очень тяжелыми.

"Через контакты "Солидарности" нам сделали приглашение из Польши. Мы были уверены, что в Бресте нас арестуют, но нас почему-то пропустили. Как мне потом сказали адвокаты в лагере беженцев, скорее всего, они просто не знали, что с нами делать. Ведь это было очень громкое дело, освещалось "Русской мыслью" и Радио Свобода. И вот мы в Польше, стоим на вокзале. А что дальше? Мы не продумали ситуацию, мы на нее даже не рассчитывали. У нас было формальное приглашение, и на нем стоял адрес женщины в Кракове. И мы на последние копейки доехали до Кракова, постучались к этой женщине, Александре, архитектору. И она нам очень помогла. Она выяснила, что появилась совершенно новая возможность – шопинг-тур на автобусе для поляков в Вену. У нее было 200 долларов, она купила три билета и поехала с нами. На каждой границе задерживали автобус на несколько часов, хотели нас обратно отправить, но каким-то образом мы двигались. Австрийцы нас тоже сначала не хотели пускать, но все же мы оказались в Вене. Мы сразу поехали в американское посольство просить убежище. Там нам сказали: вы должны обращаться к австрийским властям, мы не можем ничем помочь. Александра вернулась в Польшу. Мы очень боялись подойти к полицейским, потому что думали, что нас выгонят из страны. Целую неделю жили голодные на вокзале".

На выставке в Венеции есть видеоработа Анны Ермолаевой "В поисках позиции для сна". В 2006 году художница возвращается на Западный вокзал Вены и реконструирует ситуацию 1989 года, когда нашла здесь место для ночлега на неудобной скамейке.

"Оказалось, что стало еще сложнее. Скамейку заменили такой, на которой нельзя лежать, потому что там перегородки. Скамейки или вообще удаляются из публичного пространства, или заменяются на такие, чтобы мигранты и бездомные не могли там устроиться. В итоге, голодные и измученные, проведя неделю на этой скамейке, мы решили, что нужно ехать в Мюнхен или в Париж, там Радио Свобода, "Русская мысль", кто-то нам может помочь. Вышли на автобан, автостопом поехали на Запад. Но нас арестовали в Зальцбурге и отправили в лагерь беженцев Трайскирхен. Таким образом я осталась в Австрии".

На выставке Анны Ермолаевой в Венеции есть шесть старых телефонных будок, и это те самые будки, которые в 1989 году стояли в лагере Трайскирхен.

"Из этой будки я впервые позвонила своим родителям в Ленинград и сказала, что мы на Западе. Мы там пробыли месяц. Этот лагерь – бывшая казарма, просто тюрьма на самом деле, там были бесчеловечные условия. Например, не было тогда дверей в туалете. Когда мне нужно было в туалет, Володя шел со мной и пытался меня спрятать от мужиков. Сейчас мне разрешили туда доступ благодаря телеканалу ORF, они сняли обо мне большой фильм, через несколько недель будет премьера. Когда я оказалась там, я увидела эти телефонные будки, все те же, на них написано "1988 год", но, так как ими никто уже не пользуется, их собирались убрать. Я решила дать им вторую жизнь, и "Телеком" нам отдал их без проблем. Так они оказались здесь. Они покрыты граффити с 1988 года, волны беженцев там оставляли свои заметки. Интересно, что, по данным "Телекома", из этих будок сделано больше всего международных звонков во всей Австрии. Кроме того, я всегда интересовалась телефонными будками. Как мы знаем из фильма "Матрица", это единственное место, где можно избежать матрицы. Мы сделали невозможное: из них сейчас можно звонить, две из них работают", – говорит Анна Ермолаева, и посетители венецианской выставки действительно пользуются этими будками.

Тема 60-й Венецианской биеннале – "Чужестранцы повсюду", и речь идет, в частности, о проблеме беженцев.

"Две работы рассказывают мою личную историю, историю политического эмигранта. Этот опыт разделяют миллионы людей, которым нужна помощь. Это то, через что я сама прошла, и я делюсь этим опытом, чтобы общество было внимательнее к таким людям", – говорит Анна Ермолаева.

Посетителю павильона повезет, если он окажется там в то время, когда проводит перформанс украинская танцовщица Оксана Сергеева. Ее танец иллюстрирует и дополняет видеоработу Анны Ермолаевой "Репетиция "Лебединого озера". Балет Чайковского становится символом государственного траура.

"Когда Брежнев умер, я была в пионерском лагере, и помню, как мы сидели, смотрели этот балет. Он стал культурным кодом, мы с ним работаем. Все желали в 2023 году: надеемся, что увидим по телевидению "Лебединое озеро". К сожалению, этого не случилось. На Новый год в 2024-м тоже мы друг другу этого желали. Но мы уже готовимся к этому дню "Лебединого озера". Оксана Сергеева – танцовщица из Одессы. Мы познакомились в начале войны, когда я была волонтером. Я вообще перестала заниматься искусством, когда началась война, я помогала беженцам. Мы два раза были на границе, привезли 33 человека и собаку. С тех пор это мои друзья, я стараюсь помочь им как могу. Оксана бежала со своими тремя детьми из Одессы, она мне позвонила, я ей помогла перебраться в Австрию. Точно так же когда-то нам помогла Александра. С тех пор мы дружим. Мы нашли друг друга в этой работе – это наш совместный протест против Путина и против войны".

В соседнем зале австрийского павильона выставлены 9 букетов, символизирующих так называемые "Цветные революции", начиная с португальской "Революции гвоздик" 1974 года. В букетах отражены и грузинская "Революция Роз", и египетская "Революция Лотоса", и "Шафрановая революция" в Мьянме. Работа называется "Предпоследняя". "Я очень хочу поставить сюда еще одну вазочку – для России", – поясняет Анна Ермолаева.

В мае исполнится 35 лет с тех пор, как художница бежала на Запад. Ее биография наполнена чудесами. КГБ преследовал ее, когда она была еще школьницей, ей удалось покинуть СССР, выбраться из ужасного лагеря для беженцев, с пятой попытки поступить в Академию художеств. Одну из ее студенческих работ, сделанную на первом курсе, заметил Харальд Зееман, легендарный куратор, и показал в 1999 году на Венецианской биеннале. С тех пор у Анны Ермолаевой прошли десятки выставок, и вот в 2024 году она представляет Австрию на главном художественном событии в мире, а президент страны открывает ее павильон. Впору поверить, что ее судьбой руководит благосклонная высшая сила.

"Нет, – говорит Анна Ермолаева, – я совершенно не религиозна, я выросла атеисткой, у меня родители абсолютные атеисты. Но на открытии выставки у меня действительно возникло такое чувство. Вдруг пошел дождь, чуть ли не град. Александр ван дер Беллен открывал павильон, что большая редкость: обычно сам президент никогда не приезжает. Он и его жена были заинтересованы, я их водила по выставке, им было интересно узнать про каждую работу. И вот он заканчивает речь, и тут прекращается дождь и прорывается солнце. Павильон открыт. Это было невероятно, и мы с Оксаной решили, что это какой-то божественный знак".

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться

Дмитрий Волчек

VoltchekD@rferl.org

Подписаться

Форум

Рекомендуем участникам форума ознакомиться с разъяснением законодательства РФ о "нежелательных организациях".

Please enable JavaScript to view the

comments powered by Disqus.